Ради тебя - Страница 87

— Он помогал мне, — сказала Жаннин.

— Да. И у меня такое впечатление, что вы понятия не имели о его болезни.

Жаннин покачала головой:

— Я действительно не знала.

— Ну, сейчас, когда вы знаете, пожалуйста, попытайтесь присмотреть за ним немного, — попросила Шерри. — Он подверг себя огромной опасности. Если бы он не приехал сюда сейчас, я не знаю, сколько бы он еще протянул до остановки дыхания или сердечного приступа. Он запросто мог умереть. Он и сейчас может, если мы не сбалансируем уровень калия и фосфора в его организме.

— Я знаю, — сказала Жаннин.

Она вспомнила, как была разочарована в Лукасе из-за того, что он остался в Вене той ночью, когда она хотела, чтобы он был с ней в Западной Виргинии. Сколько бы еще ночей он игнорировал ее желания и приезжал в больницу для диализа?

— Хотела бы я, чтобы он сказал мне раньше, что с ним происходит, — сказала она.

— Он держит все в себе, это уж точно, — поддержала ее Шерри. — Мы были знакомы уже много месяцев, когда он рассказал мне о своей дочери.

— Вы хотите сказать, моей дочери, — поправила ее Жаннин.

— Нет-нет, — возразила Шерри. — Я хочу сказать, о его дочери. О той, которая умерла.

— Я… — Жаннин пыталась мыслить ясно. — Может, вы его перепутали с кем-то другим? — спросила она. — У него есть племянница такого же возраста, как Софи, но она по-прежнему живет… по крайней мере, насколько я знаю.

Шерри, казалось, была удивлена, потом она сморщила нос.

— Вы хотите сказать, что не знаете о его дочке? — спросила она.

— Он сказал мне, что у него не было детей.

Шерри выдохнула:

— Упс… Мне кажется, я только что допустила оплошность.

— О чем вы говорите? — насторожилась Жаннин.

— Ну, это, конечно, не мне нужно бы вам рассказывать, — сказала Шерри, — и я никогда бы ничего не сказала, если бы я думала, что вы…

— Я не могу больше выносить эти секреты.

Шерри посмотрела в сторону комнаты, где делают диализ, затем опять повернулась к Жаннин.

— В общем, у него была дочь с этой же болезнью, — сказала она. — Она обычно наследственная, ну, вы и сами это знаете, поскольку ваша дочь тоже была больна.

— Не была больна, а больна, — поправила ее Жаннин.

Она не была готова говорить о Софи в прошедшем времени.

— И она в большей степени затрагивает мальчиков, — продолжала Шерри, — но есть различные ее разновидности, как вы, вероятно, знаете. Итак, в любом случае, его дочь была больна ею и умерла, когда ей было десять лет.

Жаннин недоверчиво покачала головой.

— Это просто невозможно, — сказала она. — Он сказал бы мне.

— Он даже не сказал вам, что сам болен, — сказала Шерри мягко. — По какой-то причине он не хотел, чтобы вы знали обо всем этом. Мне, вероятно, не следовало все это вам говорить.

Жаннин посмотрела на дверь, ведущую в отделение диализа. Ее тянуло войти туда и посмотреть ему в глаза, заставить его объяснить, почему он так много от нее скрывал, но она знала, что сейчас не время давить на него.

— Я рада, что вы рассказали мне, — сказала она.

— Может, поэтому он подвергал опасности свое собственное здоровье, чтобы помочь вам найти вашу малышку, — предположила Шерри. — Ну, вы знаете, это в некотором роде способ возмещения собственной потери.

После неожиданного разговора с Шерри она поехала домой, ошеломленная и растерянная. Она заехала в особняк, чтобы немного поговорить с родителями, и рассказала им о болезни Лукаса и о том, что все те разы, когда он раньше уходил с работы, он ездил в больницу, чтобы сделать диализ. Она тут же поняла, что ей не следовало им говорить. Они не сочувствовали ему. Он должен был быть честным с ними, сказали они. Ему не следовало браться за работу, которая была слишком истощающей для его здоровья. Затем они сменили тему и заговорили о Софи.

— Мы хотим начать планировать мемориальную службу по ней, — сказал Фрэнк.

— Мы подумали, там должны быть шарики, — добавила Донна. — Ну, ты понимаешь, всех цветов, которые любила Софи. Я обратила внимание, что это был хороший штрих на похоронах Холли Крафт, тем более там были дети…

— Мемориальную службу не планируют по тому, кто еще может быть жив, — выпалила Жаннин.

Она выскочила из дома, с шумом захлопнув за собой дверь. Все, даже Лукас, были готовы и желали похоронить Софи.

В коттедже она начала просматривать видеозаписи. Ей нужно было увидеть Софи живой.

Следующая кассета была записана в одну из госпитализаций Софи, когда ей было пять лет. Она пыталась научиться у клоуна ирландской жиге, и ее больничное одеяние свободно висело вокруг ее маленького тельца, когда она неуклюже прыгала с ноги на ногу; при виде этой картинки Жаннин задумчиво улыбнулась.

Послышался треск гравия на подъездной дороге к Эйр-Крик, и Жаннин нажала на паузу на видеомагнитофоне. Встав, она отодвинула занавеску, чтобы выглянуть на улицу. Машина Джо направлялась к коттеджу, и она наблюдала, как он остановился за поворотом.

— Ты здесь? — удивился он, когда она встретила его у двери.

— Да.

— Я приехал навестить твоих родителей, — сказал он, — но, когда увидел тут твою машину, решил проверить, дома ли ты.

— Проходи, — пригласила она, впуская его в дом.

Джо взглянул на телевизор, на замершую картинку с изображением Софи и клоуна.

— Черт, — проговорил он тихо.

Он засунул руки в карманы и закрыл глаза.

— Присаживайся, — сказала она.

Он глубоко вдохнул, открывая глаза, и сел на диван.

— Мне стало легче, когда я увидел тебя здесь, Жаннин, — сказал он. — Когда увидел, что ты не ищешь по-прежнему Софи.