Ради тебя - Страница 98

Камера проследила за взглядом Софи, устремленным на большой экран телевизора в углу комнаты, но вид этого телевизора никак не изменил подозрительного выражения ее лица.

— Почему бы тебе не выбрать кресло, на котором ты хотела бы сидеть завтра? — предложила Джина. — Тогда мы зарезервируем его для тебя, и оно будет твоим креслом каждый раз, когда ты будешь сюда приходить.

— Сколько раз? — спросила Софи.

— Каждый понедельник и четверг, — сказала Жаннин. — Дважды в неделю.

— Я не хочу так часто сюда приходить, — сказала Софи. Она все еще держалась за руку Жаннин, прильнув к ней. — Пожалуйста, мам, — попросила она.

— Софи, — Лукас сел на одно из откидных кресел так, чтобы быть на одном уровне с ней, — у них есть тут кое-что под названием Гербалина, — сказал он, — и твоя мама и доктор, который тут работает, считают, что это лекарство поможет тебе чувствовать себя намного, намного лучше. Тебе не придется так часто терпеть диализ. И ты, вероятно, сможешь опять ходить в школу, правда? — Лукас посмотрел на медсестру в ожидании подтверждения, и Джо подумал, как это было нелепо. Но Лукас правильно делал, изображая ради хитрости ничего не знающего.

— Да, он прав, Софи, — сказала Джина. — Мы думаем, Гербалина изменит твою жизнь. А теперь скажи, на каком кресле ты хотела бы сидеть?

Софи посмотрела на каждое кресло, а потом указала на кресло рядом с тем, на котором сидел Лукас.

— Запрыгивай на него, — сказала Джина, и Софи неохотно отпустила руку Жаннин, чтобы забраться на огромное кресло. Она казалась такой хрупкой, такой душераздирающе маленькой и уязвимой в этом большом кресле, что Джо пришлось нажать на паузу на минуту, чтобы вернуть контроль над своими эмоциями.

— Теперь ты сможешь либо сидеть вот так, либо отклониться чуть-чуть. Как тебе будет удобно, — сказала Джина, как только Джо продолжил смотреть видеозапись. — Затем я вставлю иголку в вену в твоей руке и…

— Нет! — Софи прижала руку к телу.

— Тебе уже вставляли так иголки до этого, дорогая, — сказала Жаннин. — Ты же знаешь, что это не так уж и страшно.

— Нет, — повторила Софи. — Больше никаких иголок.

— Гербалина — это жидкость, — сказала Джина. — Она похожа на воду. Ее наливают в пластиковый мешочек. Чтобы она попала из мешочка в твое тело, нам нужно пропустить ее через трубку и в твою вену через иголку. Больно будет только какую-то долю секунды.

— Мамочка… — Софи потянулась к Жаннин, и беспомощность в ее глазах просто разрывала сердце Джо.

Он также понимал и чувства Жаннин, зная, как тяжело ей было заставлять Софи выносить еще один вид пытки. Ей, должно быть, было особенно тяжело в случае с Гербалиной, когда она имела дело с таким неизвестным лечением и непонятно каким результатом — плюс ярость родителей и бывшего мужа.

— Софи, — сказал Лукас, — у меня есть кое-что для тебя.

Софи повернулась к нему. В ее глазах было неподдельное доверие, и Джо понял, что Жаннин была не единственной женщиной Донохью, которая влюбилась в садовника.

Лукас запустил руку в пакет из бакалейной лавки, который он принес с собой, и вытащил какое-то растение. Он положил его на колени Софи, и Джо приблизился к телевизору, чтобы лучше рассмотреть зелено-персиковый цветок. Он был похож на цветок с семенами с тюльпанного тополя, но Джо не был уверен.

— Что это? — спросила Софи.

— Это цветок с дерева мужества, — произнес Лукас с каким-то благоговением в голосе. — Он особенный, волшебный.

— А в чем его волшебство?

— Ну, если ты положишь цветок с дерева мужества под подушку, когда пойдешь спать вечером, то утром проснешься, чувствуя мужество.

Джо ожидал, что Софи усмехнется, услышав такое утверждение Лукаса. Она была слишком умна, чтобы поверить в это, подумал он. Скептик от рождения. Она подвергла сомнению существование Санта-Клауса, когда ей было четыре года, и с ней никогда не проходил номер с зубной феей.

Но Софи поглаживала персиково-зеленый цветок кончиками пальцев.

— Он действительно работает? — спросила она.

— Для меня он всегда работает, — сказал Лукас. — Он работает как амулет, на самом деле. Попробуешь этой ночью?

Софи опять посмотрела на цветок.

— Ладно, — согласилась она.

— Ура, Софи! — Джина хлопнула в ладоши.

— Я так рада, милая, — сказала Жаннин.

Софи едва заметно улыбнулась, это было все, что она смогла из себя выдавить, затем наморщила носик.

— Теперь я могу слезть с этого кресла? — спросила она.

Несколько минут спустя Джо остановил кассету, но продолжал сидеть на диване, уставившись на темный экран телевизора, все еще видя там изображения. Он видел на лице Жаннин любовь к Лукасу и невероятную силу, которую она, казалось, получала от него. Он наблюдал, как Лукас использовал хитрость, чтобы заставить Софи принять лекарство, которое он создал и которое, он знал, улучшит состояние ее здоровья. Лекарство, которое улучшит состояние здоровья очень многих людей.

Он возлагал вину за болезнь Софи на Жаннин. Он возлагал вину на ее эгоистичное поступление на военную службу в резерве, исполнение ее долга в войне в Персидском заливе. Ему никогда не приходило в голову, что винить надо именно его — именно в его генах что-то, возможно, стало причиной ее болезни; что-то в его упертом, самодовольном характере могло помешать ее выздоровлению. Он был в долгу перед Жаннин. Он был должен ей гораздо больше, чем простое извинение.

Встав с дивана, он поднялся по лестнице и вышел через входную дверь. Он повернул в направлении тропы, которая шла через заросли, окружающие городские домики. Он знал, что вдоль этой тропы стояли тюльпанные тополя. Ему нужно было найти свое собственное дерево мужества.